Легенды о Жизни и Любви

У меня с утра такое чувство, что сегодня случился праздник…
Я странно волнуюсь и улыбаюсь, и забываю, куда шла, что делала…
А волнение подступает к горлу, и так щекотно, и я Жду…
Сама не знаю, чего, но – что-то должно быть, произойти – радостное, главное, светлое.
Я так знаю это, и это связано с Вами, с Вашим приходом, душа моя…
Что это будет? Вероятнее всего, ничего…
Я фантазерка, мечтательница, и это смешно и нелепо – но пусть будет!

Это и есть начало сказки про Белого Единорога.
Сказки, пришедшей во сне, когда в окно светит звезда и нашептывает то, о чем невозможно даже подумать днем – слишком странно это было бы, и – страшно…

О том, что в лунном саду за распахнутым окном стоит Белый единорог – как символ Невозможного и Удивительного. Стоит под высоким раскидистым деревом, вцепившимся в почву своими корнями, как руками. И между его ветвями всегда найдется место для озябшей птицы…

Высокий худой человек с бородой, серебряной от лунного света, придерживает единорога, положив руку ему на голову … Белая его рубашка ярко видна в темном саду, где под деревьями осталась ночь…
Он стоит там, ожидая, что вот сейчас снова протянется лунная дорожка, и можно будет снова пройти на мостик – тот самый, из крепкого лунного камня.
И запоют птицы, потревоженные его гулкими шагами, и тотчас смолкнут, слушая тишину…
Там, в высоком каменном доме с распахнутыми окнами, ждет его Любовь…
Необыкновенная и сумасбродная, которой он ждал все эти годы…

Все ждут и желают ее, но редкий человек может встретить Любовь.
И тогда – придумывается какое-то оправдание: что не у всех она есть, да и есть ли она вообще.
Что Любовь – это одно, а жизнь – обычная жизнь рядом с любимым, с ее самым трудным испытанием Обыденностью – это совсем другое.
И потоком слов и доводом заглушается то, что еще могло бы позволить – осмелиться – полюбить…
Вот и все…только душа тоскует в плену Обыденности, навязанной ей практичным умом. И заставляет совершать Сумасбродные поступки. Воплощать сумасшедшие мысли. Чтоб только почувствовать воздух озона и свободы.
Свободы души своей…

Да, я же писала сказку о Белом Единороге…
А Белый Единорог по-прежнему живет в придуманном звездном мире.
Бродит он там по звездным полянкам, усыпанным лепестками несказанных слов, блестками несбывшихся снов.
Как мечта о Счастье…в которое не поверили.

Пришло время закончить эту сказку…
И теперь я могу рассказать, что же случилось дальше.

Долго ждал Художник, пока оттает сердце у чудесной его Любимой…
Долго. Наверное, слишком долго.

Недогадливым был он, как многие…
Много испытаний прошел он в своей жизни, борьбы и скитаний.
И не боялся он уже лишений и страданий – но душевные раны неведомы были ему.
Да, знал он, что трудно перенести предательство, ложь, измены…
Но – как многие, полагал, что все это надо просто забыть. И сбросить груз. И идти дальше, оставив за плечами ненужный хлам воспоминаний.

Это не черствость душевная, но слабость.
Частая слабость сильных мужчин, не умеющих переносить душевные страдания. Тогда они просто отбрасывают их прочь. Как дети, прячась от того, что невозможно изменить…
Другой – неизмеримо большей силой обладают те, кто чувствуют острее.
Видят больше. И страдают больше. Ничего не дается в этом чудесном мире даром — через боль и страдания открывается миру душа, истина, понимание людей.
Бороться с другими — легче. Труднее ежедневная, ежечасная борьба с собой, жизнью…Со слабостью — за силу. С отчаянием — за Веру и Надежду. С изменой — за Любовь!

Художник никак не мог понять, отчего так долго горюет его любимая.
Все же ясно: человек, которого она любила и ждала, предал ее.
Значит, надо его забыть и жить дальше.
Не может же она всерьез любить того, кто ее легко бросил, кто ее просто не стоит!
Так долго, так безутешно, так отчаянно…
Тогда — что же с ней? Болезнь? Слабость женская, по которой прощают часто даже измены и боль?
Не понимал Художник…
И это непонимание стеной встало между ним и его Любовью…

И уехал он из города.
По-мужски решив забыть ту, что продолжала быть верной тени своей умершей Любви…
Мелькали города, люди, менялись друзья и женщины в его окружении…
Все было у него. Все…
Любви – не было. Той, ненужной и странной.
И единственно желанной на всем свете.
Ночной звездой сияла она в окно – и не мог он уснуть от одиночества рядом с самой красивой девушкой…Потому что Чужая, не своя любовь дышала рядом…
Ярким солнцем светила на шумной пирушке с друзьями – и не хмелел он от самого старого и крепкого вина…
Только старая тоска шевелилась в его душе…ворочалась, не давая покоя, мешая забыть то, что давно забыть пора…
Пусто было в его жизни, ни желаний, ни надежд…
Ушло что-то самое главное, для чего стоило жить. И картины его – потеряли былые краски.
Все шептались кругом, что вот, пропал талант знаменитого Художника.
И стал он – как все. Просто — хорошим художником. Каких много на этом свете. Они могут передать краски мира, лица людей — точно и подробно. И все хорошо на их картинах, и люди их хвалят, покупают, вешают на стенку…и забывают о ней. Как о ярком пятне на стене гостиной.

Он много работал – но уже не получалось то, что было прежде в его картинах.
Одна из которых была тут же, рядом с его постелью.
Солнышко…
Копия того странного портрета, в давние времена написанного им…

Художник ехал по пыльной дороге среди лесов…
Ветер развевал его густо тронутые сединой волосы, запутался в бороде.
Удивляясь самому себе, он торопил коня, хотя понимал, что поздно…
Скорее всего, она уже давно все забыла, вышла замуж, и на пороге того дома встретит его почтенная матрона — бывшая когда-то Солнышком…
Куда он едет, зачем торопится!
Ведь нельзя ступить в одну и ту же воду дважды…

Уже темнело, когда миновал он городские ворота, галопом подскакал к ее дому, не давая себе опомниться, решительно застучал молоточком в знакомую дверь.
Волнение океанским приливом подступало к горлу, мешало дышать, мысли путались, дрожали руки…
Она отворила дверь сама.
Ничуть не изменилась она за все эти годы, только седина окрасила волосы, но глаза светились тем же светом, что и прежде…на старом портрете.

Не удивившись, жестом она пригласила его войти.
Художник переступил порог: все было, как тогда в этой комнате, памятной ему по старым счастливым дням молодости. Но на стене висел портрет, написанным им!
Словно освещая все вокруг…
Не веря глазам, подошел Художник к стене…Да, это была его картина…
Долго стоял он так…Сожаления, горечь и просто злость на самого себя, впустую потратившего столько лет – вот, что он чувствовал сейчас. И Нежность – половодьем затопившую его сердце…

Женщина покойно и тихо сидела в своем кресле у накрытого стола –с синей скатертью и белой занавеской у распахнутого в душистую ночь окна. Ожидая его, стыл чай в синих чашках, пирожки лежали в плетеной корзинке… Все, как тогда…словно, все эти годы она так и ждала его в этом самом кресле.
Художник прижался лицом, губами к ее коленям, пряча набежавшие слезы. Домом пахнуло от ее вышитого передника, нежная рука легла на его волосы, тихо поглаживая, а губы коснулись его виска…жалея и лаская…
«Душа моя», – прошептал он.
Да, и Душа его была наконец-то Дома.
После всех скитаний…

Какое счастье, что это все сказки!
И в них легко помещается счастливый конец, который так редко случается в жизни.

В тот день, когда снова уехал Трубадур в далекие края, долго стояла его любимая на башне, смотрела, как облачко дорожной пыли таяло вдали…

И с тех пор не было радости и света в ее глазах.
Они начинали сиять только в те дни, когда приходила весточка от Трубадура.
А это случалось все реже и реже, а потом и вовсе перестали приходить от него письма.
Месяцы шли за месяцами, а от него не было ни строчки!

Извелась она, похудела, темные тени легли под прекрасными глазами, и все смотрела с башни, не едет ли кто.
Нет, никто не приезжал в этот тихий и славный городок, где по вечерам бывало так тихо, что можно было расслышать пенье цикад, а ночные фиалки пахли совсем одуряюще. В городском парке по вечерам играла скрипка, светила луна в полнеба, а радости не было! Потому что – душа ушла от нее, с его уходом.

И вот, однажды, в жаркий полдень заклубилась пыль на дороге, и к городским воротам подъехал всадник. Был он высок и строен, улыбчив и весел – просто оттого, что был молод, здоров, а городок, куда он попал по делам, так светел и мил. И девушки красивы. Но лучше всех была та, что стороной прошла, отвернувшись.
Удивительная красота была в ней – светлая, ясная, такая, что на сердце становилось легче, на душе солнечнее, когда смотрел на нее.
«Кто она?» – вырвалось у приезжего.
Но никто из приветливых и радушных жителей не ответил на его вопрос.
Пробыл он целую неделю в городке, но незнакомка по-прежнему ускользала от его взглядов. И вот, однажды нашел он в кармане забытую записку, что дал ему какой-то проезжий в гостинице у дороги. «Передай, прошу тебя, адрес там, на письме. Просто передай, ничего не рассказывай, хорошо?». Удивился он, но пообещал – почему не помочь хорошему человеку. Тот поблагодарил его и наутро уехал вместе со своей женой, тоже славной молодой женщиной.

Разыскал приезжий дом, куда следовало доставить письмо. Дверной молоточек сиял перед ним, но почему же он медлил постучать…Сердце сжалось, как перед грозою.
Дверь отворилась, и незнакомка, что вечно ускользала от взглядов, появилась перед ним. Посмотрела удивленно, но в дом позвала, как велит обычай.
И голос у нее был таким же чудесным, как она сама.
Низким, зовущим…
Вошел приезжий в дом, огляделся: комната была под стать хозяйке – светлой и славной, а на стене висела картина – цветок в рамке.
«Нет, – сказал приезжий, – Не это здеьс должно висеть. Я нарисую Вам картину, которая одна только может быть в этой комнате».
Женщина молчала. Так же молча она усадила его за стол, налила молока, придвинула корзинку со свежими пирогами, накрытую синей в клетку салфеткой. И все это – и распахнутая в сад дверь, где над разнотравьем гудели пчелы («Странный сад», – успел подумать он), и стол, накрытый синей с белым узором скатертью, большая синяя чашка с молоком перед ним, запотевший кувшин с молоком и другой – с полевыми цветами, и занавеска, раздутая ветром, как парус, казалось, прямо в синее небо….Все это было таким родным, словно возвращение Домой. Именно так – Домой, потому что это было больше, чем просто – дом. Но Дом Души твоей…

Ему так не терпелось начать работу над картиной, что он совсем позабыл о письме в нагрудном кармане куртки.
И он сел и начал рисовать портрет этой удивительной и молчаливой женщины, с такой грустью в глазах, словно вся печаль мира осталась в них…
Он смотрел на нее и видел ее – другою!

Сквозь пелену печали и горестей ему виделась светлая, солнечно радостная, словно сиянием полная, женщина, с ее удивительными и нежными глазами. Как солнышко.
Странный вышел портрет. Не женщину, но свет, от нее исходивший, нарисовал он.
Словно, она была – и синим небом, и ярким солнцем, и самою радостью…
И улыбнулась она, когда увидела свой портрет.
Будто и вправду, выглянуло солнышко из-за туч.
И стала совсем похожа на ту, нарисованную на холсте…

Стали собираться соседи, знакомые. Все дивились чудесной картине, и невозможно было от нее оторваться. Смотрел бы и смотрел.
«Ты, наверное, колдун?», – спросил кто-то.
«Нет, я просто Художник», – ответил приезжий.- «Но Художник, который умеет видеть в людях даже то, о чем они сами забыли».
«Да, я же забыл совсем!»- с этими словами он вытащил из кармана письмо и передал солнечной женщине. К его удивлению, все ее так и звали: Солнышко.
Торопливо, с волнением развернула она листок….
И Художник испугался так, как не пугался никогда в жизни: ее лицо на глазах словно инеем покрывалось, замерзало….остывало, как солнце зимой…
Упало письмо на пол, свернулось, как поздний осенний листок…

Перед Художником стояла красивая женщина, но холодом веяло от нее…И страшно было с ней рядом…
Соседи быстро разошлись, по-прежнему не сказав ни слова.
Художник ничего не понимал: «Да скажите же, что случилось?!»
Женщина взяла его за руку – пальцы ее были ледяными – и повела в соседний зал.
Там, на стене висел портрет мужчины и женщины. Едва узнал в ней Художник хозяйку дома.
Она была там такой же, как на его картине – солнечной, счастливой.
И мужчина рядом с нею светился тем же счастьем…
Художник присмотрелся…»Да это же мой попутчик, ну тот, что попросил передать письмо! Но он же был с женой…», – тут он осекся, замолчал…

Никуда больше не поехал из того городка Художник.
Все ждал, когда же оттает заледеневшее от горя, от предательства, от измены сердце той женщины, которую прежде звали Солнышком…

Все ждал, потому что так хотелось ему теплом своим отогреть ее, забывшую весь мир и радость его, и свет…ради униженной и погубленной Любви…
А сможет ли…
Да кто знает!
Ведь так много тепла своего надо отдать, души, жизнь положить – и не пожалеть о том ни на минуту…
Многие ли согласятся на это, многим ли по плечу такой подвиг…
Легко быть безрассудным мгновение, день, час…И трудно, невозможно трудно отдавать всего себя годами…не прося и не требуя ничего взамен.
Чтобы Любить нужна особая храбрость. Особая сила.
Что ж…будем ждать…

Уехал Трубадур из дому много лет назад, и долго скитался он по дорогам и городам, маленьким деревенькам, даже глубокие моря переплывал он. И всюду путеводной звездой светила ему издалека его Любовь…
Освещала путь, будила ранним утром, пока солнце еще не торопилось занять свое место на небосклоне. Появлялась в разрывах грозовых туч, ободряя и указывая дорогу.
Он знал, что даже за завесой темных облаков, за пеной дождя и вьюгой – она там, она есть, она светит ему Всегда.
Его Звезда.
Невстреченная пока…

Однажды ехал он через темный и старый лес, полный тайн и сумерек, в которых скрывались, как им и полагалось, эльфы и гномы, лесные призраки и болотные огоньки. Словом, сказочный лес, с бородами мха, свисавшими с со старых деревьев.
Такой тихий, что даже кузнечики молчали, а птицы тоже пересвистывались робко, боясь спугнуть эту мрачную тишину, торжественную и, словно, ожидающую…

Топот копыт его коня мерным эхом слышался на заросшей лесной дороге, предупреждая, что едет Чужой! Слушайте все! Едет Чужой….
Что везет он с собой в седле, с чем едет, куда…С добром ли…

И вот навстречу ему вышла женщина. Уже немолода была она, морщины рассекли ее милое лицо, опустили горестной гримасой уголки рта, и складка страданий пролегла между бровей… А седина густо украсила ее волосы.
Словом, просто – немолодая женщина, каких много встретишь на дорогах и в деревнях…Вот только что-то совсем необычное было в ней.
И подумал Трубадур, что не захотел бы обратиться к ней: «матушка», или «сестрица», как он обычно говорил в таких случаях…А склонился бы, как подданный, встав на одно колено и целуя край ее темного-зеленого платья…

Ничего не сказала она, но только молча стояла и смотрела на Трубадура. Словно читая в его душе и мыслях все, что он не смог бы сказать сам…
Наверное, читала…
Потому что спешился он, подошел к ней, упал на колено и поднес к губам край ее платья…

Легкой улыбкой озарилось ее лицо, и, подняв глаза, удивился ей Трубадур.
Стояла перед ним красивая женщина, светлой улыбкой согревая и освещая его самые запутанные уголки души, сердца, мыслей…
Тихим и сильным светом сияли ее темно-зеленые глаза…и забыл он о том, куда ехал, что хотел найти…зачем…
Он знал только одно: что жизнью готов заплатить, только чтоб рядом была она – вот эта совсем незнакомая и странная женщина…Она…когда многие молодые девушки, одна краше другой, искали его внимания, когда он пел свои песни на площадях городов…Когда он со всею своею гордостью отвергал любовь, приносимую ему красавицами… Потому что искал…
А что же он искал…
Бескорыстие, верность, безоглядную любовь…Многое мог он перечислить, что хотел бы он увидеть в своей любимой… Той, что еще не встретил…
Но вот сейчас стоял он, оглушенный внезапной встречей, и не мог и не хотел уже ничего знать, ни о чем думать… И только чтоб снова мог он склонить свою, уже поседевшую голову, перед ней…и почувствовать прикосновение ее руки на волосах…
И за это можно и жизнь отдать…

« Нет», – тихо сказала Она. – «Нет, ты ошибся. Езжай своим путем, твоя радость еще впереди… Только помни меня! И тогда не ошибешься в пути, в жизни…в Любимой.
А я…Я молодею, когда я счастлива. Когда меня любят. Потому что – я Любовь. За меня можно отдать жизнь – и не жалеть о том. Сейчас ты увидел это….Я показала тебе. Я показала тебе Жизнь – для Любви. Это будет нелегкая судьба, но ты уже не сможешь иначе. Проклиная и благословляя, ты будешь искать и найдешь это счастье. Даже если это будет счастье – на миг. Даже если за этот миг ты отдашь остаток жизни своей. Благословляю тебя. Иди.»

Многими дорогами прошел и проехал Трубадур…Много видел, многое пережил. Но никогда не забыл он той встречи…
И не забудет. Потому что сейчас он торопит коня, бегущего по старой лесной дороге, где в домике среди лесов ждет его Любовь…
Навсегда.

Все в тех же далеких краях жили Трубадур и Солнышко.
Счастливо, ладно. Так легко им было друг с другом, так спокойно.
Легко было молчать, легко говорить – обо всем, всегда.
Как с самим собой.
Вот это и есть – Настоящая Любовь: когда ты рядом с Любимым – как с собой самим.
Когда на душе покой и радость.
Когда нет ни страхов, ни сомнений, что не поймет, не расслышит он того, что в душе и на сердце.
И это и есть – Главное Счастье Любви. Единение…

А было у Солнышка зеркальце, которое она очень берегла.
Принесла она его с собой из того самого далекого Звездного Мира, где когда-то встретил ее Трубадур.
И полюбил – навеки.
Она называла его « Зеркалом Судьбы». За то, что всегда показывало оно светлый и ясный образ Любимого, даже когда его не было рядом…

И вот однажды разбилось зеркало, которым так дорожила Солнышко.
В тот самый день, как уехал Трубадур в соседний городок, куда так звали его люди, тоже истосковавшиеся по песням, солнечным и светлым, как Счастье.

Загрустила Солнышко…
И одна из серых теней Ревности и Тоски, как пыльная кошка, метнулась ей под ноги, и уронила Солнышко свое зеркало. Зеркало Судьбы…
На мелкие осколки разлетелось оно на каменном полу. Осколков было много, и все они тотчас затуманились от слез Солнышка, от ее страха…
Вернулся назавтра Трубадур – а Солнышко-то потускнело. Проступили мелкие морщинки на милом лице, пролегли глубокие синие тени под глазами. Исчезло сияние радости из ее глаз, что освещало все вокруг, несло свет и радость людям…и ему.

Понял он, что-то случилось совсем плохое для его Любимой.
Стал он расспрашивать ее, и рассказала Солнышко, что зеркала ее Судьбы нет более…
А это значит, прежняя жизнь ушла безвозвратно. И что станется в будущем – уже никто не знает….
А от прошлого остались одни осколки…От такого счастливого прошлого!
И все…теперь уже ничего не вернешь…

Засмеялся Трубадур, вздохнул облегченно: « Где же те осколки, покажи мне?»
И принесла она заветную шкатулку, в которой хранила самые дорогие и близкие сердцу вещицы: первый подаренный им цветок, что не увядал и не терял аромата много лет. Потому что сорван он был на лунной полянке, там, в их Звездном мире….
Лист, что когда-то бережно снял Трубадур с ее волос…там, на скамье у ее высокого каменного дома…Откуда она ушла навсегда за своим Любимым…
Много цветных камешков уже забытых и новых истин – он всегда высыпал их ей на колени, возвращаясь из дальних странствий среди созвездий Интернета.
Лепестки сказанных и несказанных слов, собранные на лунных полянках.
Все, что было дорого им обоим.
И – осколки Зеркала…

Улыбнулся Трубадур, сказал любимой: «Смотри!»
И на его ладони все осколки засияли вдруг ярким светом: и каждый – по-своему!
Стали они золотыми, зелеными, синими, алыми – всякими!

Солнышко ахнула: « Да что же это такое?!»
Усмехнулся ласково Трубадур, погладил ее по светлым волосам.
«Это значит, душа моя, что ни один день нашей прежней жизни не исчез в никуда. Все сохранили мы в сердце своем, в душе – и теперь не одно Зеркало Судьбы у нас – много!
И все – на счастье. На Любовь. На жизнь!»

Засветилось новой радостью лицо Солнышка, исчезли следы печали и горя, страха.
Да и чего было бояться: ведь рядом ее Любимый.
Тот, кто умеет сделать осколки судьбы – ее Счастливыми воспоминаниями, Мечтами о том, что было, и о том, что еще будет – много-много дней!
Потому что никуда не уходит Любовь.
Если она – Настоящая.
Как в сказках.
И в жизни.

Однажды…
Снова – Однажды, но что делать, если так всегда случается все в жизни – важное и неважное?

Однажды пришлось уехать Трубадуру. На долгое время проститься с домом и с любимой своей…
Как не хотелось ему уезжать!
Так сильно, что все дни разлуки чувствовал он прощальное прикосновение руки ее…
Словно через все долгие месяцы, годы, расстояния дотрагивалась она до его души…
Как помнил он этот ее жест…когда нежно касалась она своею ладонью его виска, заглядывала в глаза – так глубоко, до самой души… И читала в ней все, что было скрыто от постороних. То, что нельзя, невозможно открыть никому, лишь наедине с собой человек иногда заглядывает в эти тайные закоулки, и словно сжимается от одной мысли, что другие могли бы видеть его мечты, фантазии и мысли.
Самые тайные…
Которые можно раскрыть только одному человеку на всем свете.
Тому, кто поймет все, и не осудит, не засмеет, не рассердится, а примет, как все принимает в тебе…
Все – потому что не бывает дурного в Любимом человеке.

Говорят – Любовь идеализирует…
Нет, неправда!
Любовь – истинная – видит и понимает в друге даже то, что он сам не смог понять о себе…
Знаете ли это чувство, когда один любящий взгляд поднимает, заставляет летать и творить чудеса? Ведь это оттого, что кто-то увидел в вас Главное, суть и правду души вашей.

В суетных словах и ежедневных хлопотах, в банальных житейских истинах, с которыми мы и живем всегда, забывается главное о себе. Что в юности казалось таким ясным, что огонь в душе твоей горит и что ты можешь совершить то, что никому не удавалось до сих пор!
Но проходит время, и за завесой жизненного опыта, разочарований и потерь скрывается это Знание…Замещается житейской мудростью и осторожностью.
Лишь дети и художники рискуют жить – как велит душа. Одни – по незнанию, другие…
Ах, другие…Отдавая свое самое сокровенное, что вылилось на холсты, – на обсуждение, осуждение, и очень часто – на отрицание…
Душу свою – открыть и подставить всем ветрам людского недоверия! И – не бояться…

Любящий взгляд сделает то же самое: откроет вас для себя самого…
Покажет, каким вы сами МОЖЕТЕ быть… или могли бы, если б – посмели…
Посмели Жить…

Каждый день стояла она на самой высокой башне, ожидая Трубадура. Вечерами мечтала о нем, думала о том, чтоб вернулся невредимым, чтоб не забыл ее. И ворожила на солнечном лучике, чтоб только ее видел он во всех встречных красавицах, чтоб все они напоминали ему о Ней…
И во все месяцы разлуки видел он ее – набегавшие на берег волны сверкали искрами ее светлых глаз. Ее улыбкой согревало солнышко утром, а вечером лунные блики нежно касались его лица…словно ее рука…

Долго не был дома Трубадур – дороги были длинны и опасны, путешествия в те времена длились годами.
И вот наконец возвращался он домой – усталый, с сединой, обильно посеребрившей его волосы и бороду за прошедшие годы испытаний… И только ждал и думал о той, что так ждет его – он знал это всею силой Любви своей! – все это долгое время…

Все так…и – да, Она ждала его…
Вот только…позабыл он о том, что и ее коснулось время… Побелило ее солнечные волосы, штрихи морщинок появились на прекрасном лице….

Не юная девушка, но прекрасная женщина смотрела на него глубоким и мудрым взглядом…тотчас заметив его замешательство…
Она не коснулась руки его, не поцеловала при встрече…
Лишь стояла – и ждала…
Увидит ли он, разглядит ли в ней, за новым ее обликом, самое главное- то, за что он когда-то полюбил ее. И помнил – все эти годы.

Долго так стояли они и смотрели в глаза друг друга. Не касаясь даже рук…
Пока не упала темная пелена, разделившая их…
Пелена лет, проведенных врозь.
Поверхностных суждений – чужих, привычных для посторонних, но – не для Них…
У Любящих – своя правда, свой взгляд.
Который видит то, что недоступно другим.

Да…Они узнали друг друга! И она, наконец, снова коснулась его виска таким родным, уже почти позабытым жестом… И он снова дал ей заглянуть глубоко в свою душу, как никогда никто не мог и не смел…Только Она.
И открыл ей всего себя. Совсем. До конца.

Вот и все.
А дальше было – Счастье.

И вот в этом – теперь уже светлом – городе, с широкими улицами и просторными домами с высокими окнами и белыми стенами, жили Трубадур и Солнышко.
Жили так ладно, так светло, что люди любовались на них.
И тогда – как водится – появились и Зависть, и Навет, и Клевета, и Ложь…
Все персонажи Серого мира, которые приходят от серых мыслей и серых людей.
От Тоски несчастливых душ.

Странное дело: когда человек несчастлив, ему хочется, чтоб все рядом с ним были такими же. Иначе – он чувствует себя ущербным, а кому же это понравится!
Вот так и появляется Зависть из Серого мира. Приходит и остается.

Если кого-то не любят, или он не знает Любви – то не себя он винит в том, не ждет и не ищет, а – убеждает, что Любви просто нет и это только самообман. Для тех, кто хочет быть ослепленным.
Правда слепого, не видевшего Солнышка.
Правда глухого, никогда не слышавшего слов настоящей Нежности…
Правда бесчувственного – никогда не знавшего самого нежного и тайного касания рук Любимой…

Не физическая немощь страшна – слепота и глухота душевная. Вот что делает нас беспомощными перед чужим несчастьем – даже самых сильных.
Несчастьем одинокой души, никогда не узнавшей Любви…

Пришли к ним в дом однажды Навет и Клевета, Ложь и Зависть.
В гости пришли. Их приняли приветно, напоили ароматным чаем с плюшками.
Обогрели теплом души, добрым словом.

И задумали тогда гости незваные черное дело: забрать с собой Радость и Свет из этого дома.
Украсть Солнышко.
Дождались, пока наступила ночь и заснул сладко Трубадур, схватили Солнышко и унесли в свой Серый мир…
А, чтоб не было за ними погони, записку оставили: что Солнышко решила уйти с гостями, мир посмотреть, да и заодно проверить, а есть ли у нее та Любовь, о которой они говорили…
И может, есть на свете другой Трубадур, моложе и красивее…

Легко было это написано.
Но Навет был умен, сильны Ложь и Клевета. А Зависть дописала те самые слова, которым было трудно не поверить.
И Трубадур – поверил…
Вот только затосковал он – навсегда…
И ушло из этого мира то, что согревало и освещало его.
Серые пауки тоски вновь поселились в углах его дома.
Окна стали узкими, а улицы – тесными.
И не стало света и счастья в его глазах…

Нет, не искал он Солнышко.
Он так ее любил, что хотел только одного: пусть она будет счастлива – даже если без него.
Даже если сгорит его сердце от тоски по ней…но Он будет знать только, что она – есть, и будет счастлив этим…

И не почувствовал душой, что томится в плену у Лжи и Навета, и Зависти и Клеветы его дорогая Любовь.
Часто выходил он вечерами на плоскую крышу своего дома, смотрел на звезды…и думал о том, что где-то есть его Солнышко…пусть даже совсем забышая о нем. Но – есть, и пусть она будет счастлива…
И вот однажды, в одну бархатно-черную ночь стоял он, как всегда, на крыше, смотрел на небо. Искал в нем потерянную искорку души своей…
Сердцем слушал: а все ли ладно с нею. Душой звал – хоть слово бы услышать, что все ладно…
Звезды водопадами лились с небес, и он загадывал на каждую желание – о ней…
Узнать бы, как она, где…
Пожалела Трубадура одна падающая звезда.
И осветила для него на минуту ту серую темницу в Сером мире, где томилась его Солнышко.
Серые цепи тоски, которыми была она прикована.
Уродливые лица ее довольных тюремщиков: Лжи, Зависти, Навета, Клеветы…

Ужаснулся Трубадур…Да как же это: он так долго думал – или хотел думать? – что она счастлива и свободна без него.
Да, его это вина: не поверил он до конца Любви и Нежности.
Все думал глупые и слабые мысли о том, что не может такая вот чудесная женщина любить его – совсем простого и бедного Трубадура…
А может – просто, слишком ее любил. И так хотел, чтоб у его Солнышка была самая чудесная, самая счастливая на свете жизнь!
Вот и поверил – в так легко написанные слова…Написанные Клеветой и Наветом…

В ту же ночь ушел из дому Трубадур.
В широкий мир ушел, искать Солнышко.
Долго бродил он по миру, лесами и полями, пыльными дорогами под жарким солнцем шел он и шел…но не мог найти Серого мира, где томится его Душа…
И вот, однажды ночью заснул–забылся он тяжким, не приносящим облегчения, сном…
И в сон к нему пришла та самая звездочка, что показала тогда темницу Солнышка.
«Возвращаяйся домой», – сказала она, – « Там ты найдешь путь, что ищешь так долго».

И Трубадур вернулся…
Вошел в свой дом, совсем заросший серой паутиной тоски, оглянулся по углам – и только теперь заметил серую дверку в углу.
С силой рванул он ее, вбежал – и весь Серый мир открылся перед его глазами!
Серые лица людей, пыльная тоска…
Где искать свою пропажу…
И запел Трубадур.
О Солнышке.
О Любви – той, что освещает всю жизнь!
О Нежности – как половодье, что затопила его сердце, о жажде прикосновения к руке любимой, о свете и счастье, что приходят только вместе с его Солнышком!
Как же заметались вокруг пауки-стражники Серого мира!
А вокруг становилось все светлее и светлее, мир наполнялся красками – невиданными, и все серые стены просто исчезали на глазах…
И Солнышко – появилась между ними….
Светом Любви и Нежности, добра и счастья осветила она его…
Навсегда.
Чтоб более никогда ни тени не легло между ними, ни одной из теней серого мира: Недоверия, Опасений, Напрасных обид…
Что же мне еще добавить…

Что жили они долго и счастливо?
Но ведь они и сейчас живут. И будут жить вечно.
Чтоб беречь друг друга. Чтоб – Любить!
Жаль, что это была всего лишь сказка – с Околдованием!

В далекие средние века, в смутные темные времена, в маленьком городе с узкими улочками и высокими серыми домами с маленькими окошками, жил-был Трубадур.
Был он молод и беззаботен, как это свойственно оптимизму молодости. А может, и не был он очень молод, и вовсе не беззаботен. Кто знает…Давно это было.
Но знаю точно, что любил он жизнь, людей, музыку, песни и краски.
И люди его любили, и охотно слушали его песни, а еще чаще просили спеть что-нибудь.
Они были необычными, эти песни, со странной изломанной мелодией, с необычными поворотами от веселья к грустной нотке.
Но всегда они были о жизни и о любви.
А об этом люди любили слушать песни во все времена.
И глуховатый голос Трубадура пел им о том, что все еще сбудется…надо только верить и ждать…

Но маленьким и тесным был городок. Узкими были улочки, где едва могли разойтись два человека, тесными — жилища, тусклыми огни факелов и свечей по вечерам.
Хотя и днем тоже было сумеречно в домах, оттого, что окна малы, а улицы — узки. От всего этого тесно и тускло было даже мыслям.
И эта серость каменная, теснота, потихоньку вытягивали радость жизни у людей. Они редко смотрели на небо, видели солнце. Утром с серым рассветом
они начинали работу, а вечером, в сумерках, шли домой.
Жизнь в серых сумерках вытягивала силы и надежды. Люди жили нерадостно и недолго.

Стал худеть и чахнуть и Трубадур.
Исчезла радость из его песен, стал он хмур и подавлен. Но вот однажды утром, как так случилось, непонятно, но заглянуло в его окно солнышко. Осветилo тесную комнату, разбежавшихся в панике серых пауков тоски. Позвало Трубадура на волю. Прочь из серого города, в зеленый лес, с высокой травой, пестрыми цветами, синим небом и дождевой радугой!

Бог весть, где бродил он много дней, что с ним случилось…
Говорили, что был Трубадур даже на далекой звезде, что поднимается в полночь и висит, зацепившись за шпиль самой высокой в нашем краю церкви, до самого утра.
Что бродил он там по звездным полянам, полным Несбывшихся снов, Нерассказанных на ночь сказок.
Встречался с Невостребованными Лаской и Нежностью…
С Любовью, которой не поверили — ведь без нее так спокойно и легко жить!
Со всем тем, что люди привыкли откладывать «на потом»…который никогда не приходит…

Вернулся Трубадур — помолодевший, здоровый и счастливый.
Не один вернулся.
Теперь всегда была рядом с ним женщина. Удивительной и светлой красоты.
А может, и вовсе и не была она красивой…
Вот только светом Любви без границ, Нежности — без предела, сияли ее глаза.
И согревали всякого, кто нуждался в тепле и ласке…
Так он и звал ее “Солнышко”…

Люди бросили работу, прибежали посмотреть на него, расспросить, что же с ним случилось, где он пропадал.
И стали они петь новые песни на площади.
О счастье просто жить, о свободе вольного ветра в зеленых лугах, о любви, все освещающей и согревающей всю жизнь, как солнышко…
И обогрели они тех, у кого остыла душа, кто устал жить, принесли надежду отчаявшимся, веру изверившимся.
Любовь – одиноким душой…

Всю ночь пели они, и никто не ушел с площади.
Взошло солнце. Осветило серые лица людей с новой надеждой в глазах. С верой в жизнь, в будущее, в любовь…
Это случилось много сотен лет назад.
С тех пор в нашем краю исчезли узкие улочки и тесные высокие дома с маленькими окнами. А на площади стоит Трубадур. Много веков стоит, только теперь уже в камне. И поет навстречу Солнышку…

Вы говорите, что не бывает ни жизни, ни сказок без борьбы, зависти, обид и боли?
И что, по канонам сказочным, кто-то должен был позавидовать Трубадуру, отобрать у него Солнышко, а его самого кинуть в темницу? И тогда — будет обычный сказочный сюжет, «как полагается»…
Но я не хочу всего этого в моей сказке!

Просто – очень хочется, чтоб сказки бывали только со счастливым концом.
Чтоб была Любовь — навеки.
Нежность — как половодье.
И Счастье — Навсегда!
Чтоб были вот такие простые и очень важные вещи в жизни.
И в сказках.
А Околдование — будет в моей следующей сказке о Трубадуре и его верном Солнышке.