Ольга возвращалась с работы поздно.
Уже почти не было прохожих на улице, а те, кто проходил мимо, торопились укрыться от непогоды дома, шли, почти бежали, подталкиваемые в спину ветром.
Даже машин было мало, а троллейбус завяз в неубранном снегу узкой улочки на углу Петроградской, и кажется, не собирался ехать дальше.
Ветер бросал в лицо пригоршнями мокрый снег, она жадно вдыхала влажный воздух и почти задыхалась то режущей морозной свежести…
Под ногами хлюпало: питерская зима, даже в мороз снег на тротуарах подтаивает и вечно проваливаешься в ледяную кашицу.
И вот это все: и ветер, и летящие в лицо снежинки, разрезающие тьму ночной улицы, мигающие раскачивающиеся фонари, пятнами выхватывающие из темноты черные проталины на газонах…черное месиво снега и грязи на мостовой – все это удивительным, непостижимым образом делало ее счастливой…
Хотелось еще и еще вдохнуть полной грудью этой вот мокрой свежести, захлебнуться ею…и быть беспричинно, сумасшедше счастливой….!
Отряхиваясь и смеясь, она ввалилась в парадную и ей захотелось закружиться – от ощущения полного и близкого счастья – вот, сейчaс, сию минуту, за этим плохо покрашенным углом с кариатидой, облупившейся от времени…
Домашние посмотрели на нее с удивлением: «Что погода, лучше?»
«Нет, метет, как в степи, ужасно, еле пробралась и кажется, ноги промочила!» – беспечно-счастливым, летящим каким-то голосом проговорила она…
Ночью не спалось, все бродили синие тени по потолку, ветер все так же выл за окном и метал в стекло пригоpшни мокрого тяжелого снега, зазвучала сирена на близкой Неве: видимо, поднялась вода в реке от нанесенной ветром воды из моря…
Шли месяцы, Ольга почувствовала себя лучше, снова надела туфельки на каблучках, которые она так любила – правда, каблучок уже был невысоким, удобным.
Она уже преподавала английский в Вузе, по совместительству работала переводчиком на одну из компаний – жизнь налаживалась, все становилось на свои места.
Только жаль было потраченных впустую лет и сил, здоровья.
Она часто спрашивала себя, а зачем ей вообще нужен был этот самый бизнес.
И не находила ответа.
Деньги? Она зарабатывала достаточно и теперь.
Интерес? Ну да, было интересно, как все новое, неизведанное.
Попробовать, смогу ли руководить…Да, и это, пожалуй. Теперь знаю – смогу.
Но не слишком ли высокая цена за это самое знание…
Теперь у Ольги были друзья, были и те, кто хотел бы стать ближе, нежели просто друг, те, кто любили ее…или хотели любить.
Она нередко вспоминала, как неслучившееся счастье, ту удивительную ночь с человеком, которому она была не нужна…
И удивлялась себе: как можно было не узнать, почему так случилось, отчего он ушел – так, навсегда… Когда близость их душ – нет, она не почудилась ей!
Но было поздно: старый друг, их познакомивший, уехал работать архитектором в Европу, где процветал, как ей рассказывали. А более она никого не знала из его окружения.
Со временем Сергей стал казаться ей просто сном, мечтой…
И все же…Что-то мешало ей окончательно сказать «Да» тем, кто любил ее и хотел быть рядом. Наверное, воспоминание о том чудесном чувстве полного счастья, самозабвенного и светлого, случившегося одной теплой октябрьской ночью.
Ей были, что скрывать, по-женски приятны признания и пылкие слова, и чувство, что она любима, желанна…Она искала Его черты в тех, кто окружал ее…и даже находила иногда. И ей начиналось казаться: да…вот это Он, и даже лучше, потому что – рядом, потому что – любит и готов на все для нее…
И Ольга даже сама старалась придумывать и видеть в другом человеке те черты, которые она знала в Сергее…Увидеть в другом – Его манеру, движения…
Его слова услышать… Это было…как наваждение…
Иногда, бывало, голова кружилась так, что она сама начинала себя уговаривать – в унисон своему поклоннику: чего же ты ждешь, ведь не противен же тебе вот этот, любящий тебя человек… Так что же мешает сделать последний шаг, и постараться просто быть счастливой…а прошлое останется чудесным воспоминанием, мечтой о том, что ушло…
И она даже говорила это «да»…и горько сожалела о том, потому что душа кричала: «Нет, не он…!»
И снова был трудный разговор о том, что невозможно рассказать, объяснить…
О том, что двум людям может быть просто хорошо быть иногда рядом, чисто и спокойно… и не стоит портить хорошее, чтоб попробовать достичь лучшего… Недостижимого.
Никому невозможно было это объяснить…
Потому что – любой из них был Неблизок.
Не Он…
И сожаление о том, что не Он, а другой человек идет сейчас рядом, заглядывая к ней в глаза, сжигало душу…
Нет…от Него уйти было невозможно.
Никогда… Как от себя.
Ольга стояла у окна, глядя на темные невские волны, ветер с залива нес воду в реку и из открытой форточки пахло водорослями и морем.
Она теперь часто стояла так, смотрела на воду, думала…
«…Одиночество…Оно уютно обволакивает своей пеленой молчания, тишины, внутреннего покоя, и ты наконец, слышишь в тишине движения души своей…
Все, что заглушалось прежде громкими голосами друзей и недрузей, близких и неблизких…
В этой уютной тишине возвращаются тени былого, счастливые мелодии – те, что были дороги сердцу и давно, казалось, ушли в прошлое.
Приходят тихие голоса былого – ушедших любимых, воспоминаний о минувшем и невозвратимом счастье…
Одиночество – тоже счастье, как бы об этом ни думали, ни говорили.
Человек такое уж существо, что на самом деле никогда не остается один…даже наедине с самим собой. И, жалуясь на одиночество, на самом деле видит и чувствует более, чем в толпе друзей, бездумной, шумной болтовне, музыке для фона…
Знаете ли, как окутывает Одиночество своей мягкой тишиной, друг мой…
И Вы возвращаетесь ко мне…
Тихим летним дождем, и хочется плакать от щемящего чувства – счастья, что вот сейчас вы снова рядом…
И я чувствую вашу улыбку, прикосновение губ в дождевой завесе, и нежные слова – в перестуке капель по листьям большого клена под моим окном…
Душа моя…
Одиночество – лишь возможность снова побыть с вами наедине…
Поговорить с вами о былом, и о том, что будет.
Искать и найти вашу улыбку – отчаянную, светлую, отбрасывающую все сомнения и колебания прочь, как дуновением ветра сейчас раскидало все облака, затянувшие небо, и в темной синеве засветила мне навстречу звезда…»
